СПЯЩИЙ ЛЕС ОБСТУПИЛ ЕГО...

Спящий лес обступил его со всех сторон, укутал пахучей тишиной, едва

лишь он свернул с песчаной дороги. Теперь Аэль видел только верхушки

деревьев, четкими силуэтами впечатавшиеся в серебристое сияние

звездного неба, да бледные призрачные стволы одиноких берез, похожих

на огромные свечи, поднимающиеся из спящей земли. Лунный свет

отражался от гладких белых стволов и брызгал на высокую траву у их

подножий. Постепенно глаза Аэля привыкли к темноте, и он начинал

различать черные ели, опустившие лапы-ветви к усыпанной прошлогодней

хвоей земле, заросший мхом поваленный трухлявый ствол, узорные

листья папоротника, над которыми возвышался старый трухлявый пень,

растопыривший причудливые вырванные из земли корни. Аэль уходил все

дальше от пустынной дороги, сохранившей не стертые ветром следы его

ног. Он шел сквозь ночь и лес, пробираясь через переплетение сухих

стволов и ветвей, отводя руками колючие еловые лапы, шелестящие

листьями ветви кустарников, обходя стороной серебристые клейкие нити

тонкой паутины. Трава, примятая его ногами, распрямлялась за ним, и

он шел не оставляя следа, неслышный и невидимый ночной дух,

спустившийся сюда на лучике лунного света.

Ночные запахи душистой волной били в лицо, легчайший ветерок,

трепетное колыхание, вызванное взмахами крылышек невидимых ночных

бабочек, уносили прочь одни запахи и приносили другие, незнакомые и

знакомые, но чаще всего незнакомые, рождающиеся только по ночам.

Свет необычайно ярких и крупных звезд, сливаясь со светом луны, мягко

сияющей пеленой опустился на лес. Серебристый дождь брызгал в

просветы между стволами и ветвями, стекал по чуть заметно светящимся

листьям, падал в траву и терялся в ней. За темными ветвями Аэль вдруг

увидел маленький кусочек луны, источающий все тот же серебристый

свет. Кусочек луны покоился посреди мягкого ковра из мха и вереска,

окруженный белыми стволами. Неслышно ступая, чувствуя, как

прогибается под ногами податливый зеленый мох, Аэль подошел к нему.

Лунный камень. Камень, сотканный из лунных лучей. Аэль дотронулся

до облитой светом твердой шершавой поверхности. Она была чуть теплой.

Он подумал, что камень оживает только лунными ночами, днем он

принимает облик обыкновенного гранита, а в облачную ночь его просто

не заметно. Он улыбнулся камню, открывшего свою тайну ему, ночному

духу, и пошел дальше сквозь лес, чуть ускорив шаги. Владения его

обширны и он должен осмотреть их до того, как погаснет последний

лучик луны. Если он пропустит этот момент, то слишком яркий и горячий

свет восходящего солнца разобьет его, он рассыпется на мириады

серебристых осколков, упадет на землю и растает, растворится в ней

без следа.

Теперь он шел в гору, к вершине невысокого, покрытого травой и

деревьями холма. Холм казался огромным спящим зверем, разлегшимся

среди леса. Он спал днем и ночью, осенью и весной, спал уже не одно

тысячелетие. Аэль взошел на его вершину, прислушался, лег в душистую

траву, заложил руки за голову. Небо опрокинулось над его головой,

отразилось в глубине глаз, вдруг ставших частицами космоса. Луна

изрезала холм черными тенями, исполосовала бездонными пропастями,

протянувшимися от деревьев.

Аэлъ прищурил глаза и мерцающая звезда брызнула лучами; один из них

пронизал черную пустоту и серебристой иглой впился в зрачок. Ветерок

- легкий вздох спящего леса, принес откуда-то снизу запах луга. Аэлъ

встал, сорвал длинную травинку и направился дальше, вниз по склону,

сквозь кусты. Он перешагнул через звенящий ручеек с песчаным дном, по

которому проплывали мелкие ветки и черные, похожие на давно лежащие в

воде палочки ручейники, раздвинул ногами жесткую шелестящую осоку и

вновь углубился в лес. Запах луга становился все ближе. Сквозь

просветы в деревьях он уже видел луг, поросший травой и цветами,

залитый сиянием звезд и луны; он миновал последнее дерево, шагнул

было из его тени, но неожиданно отпрянул назад, в темноту, словно

встревоженный лесной зверь, увидевший человека.

В струях серебристого света по лугу шла девушка. Нет, не шла, трава

не сгибалась под ее ногами - она плыла над лугом, чуть задевая

подолом платья верхушки трав. Иногда она нагибалась, срывала цветок и

вновь плыла над травой и цветами, плыла неслышно, как сама ночь.

Бледный ночной свет придавал фигуре девушки какую-то сказочную

нереальность, потусторонность; она казалась порождением ночи, цветов

и луны. Аэль, затаив дыхание, наблюдал волшебный танец парящей ночной

феи.

Ее лицо было обрамлено вьющимися золотистыми волосами, светящимися

под водопадом залившего луг света, так что казалось, девушка была

окружена светящимся ореолом. Огромные глаза-звезды горели на светлом

лице. Платье, как будто сотканное из сотен серебряных монеток, текло к

самой траве, заставляя колыхаться головки спящих цветов. Через

секунду платье стало лимонно-желтым, потом - цвета луны, еще через

несколько секунд оно вновь стало серебристым.

Уснувшие цветы распускались в руках девушки...

г. Калинин, 4-7 февраля 1970 г.